Более самобытного комедийного актера найти трудно. Александр Панкратов-Черный снялся в огромном количестве культовых советских и российских фильмов. Но мало кто из зрителей знает, что на самом деле Саша Панкратов приехал в Москву, чтобы стать режиссером. А закончив режиссерский факультет ВГИКа, прибавил к своей фамилии приставку «Черный» (потому что один Александр Панкратов в кино уже был).
Актерский талант молодого выпускника открыл Андрей Кончаловский, пригласив коллегу сняться в «Сибириаде» в роли буровика. Но по-настоящему помог этому дару раскрыться Карен Шахназаров, который дал Панкратову-Черному главную роль в картине «Мы из джаза». После этого были «Зимний вечер в Гаграх», «Жестокий романс», «Десять лет без права переписки», «Где находится нофелет?», «Забытая мелодия для флейты», «Ширли-мырли», «Небеса обетованные»…
Однако Панкратов-Черный – не только актер и режиссер, но и поэт. Не все знают, что на открытии восстановленного в Москве Храма Христа Спасителя прозвучал гимн на именно стихи Александра Панкратова-Черного. Его стихотворные произведения грустны и философичны, что трудно вяжется с образами разбитных героев, которых нередко играл артист в кино. Тем не менее, он до сих пор сохранил в душе мальчишеский задор. Даже не верится, что Александру Панкратову-Черному уже 65!
Детство и малая родина
– Александр Васильевич вы родом с Алтая. На родине часто бываете?
– Каждый год!
– Вы там отдыхаете?
– Отдыхать, к сожалению, не удается. Каждое лето на Алтае проходят Шукшинские чтения и фестиваль памяти Михаила Евдокимова. А поскольку я – член попечительского совета Фонда имени Василия Шукшина, а Миша Евдокимов был моим близким другом, то я не только не могу остаться в стороне, но и принимаю самое активное участие в организации этих двух больших мероприятий. Приглашаем известных артистов. Устраиваем футбольные матчи для детишек, которые могут поиграть в футбол с мастерами спорта, настоящими чемпионами. Проводим концерты – с песнями, плясками. Поэты читают стихи, и я в том числе.
– Вы выпустили несколько поэтических сборников, многие ваши стихи посвящены маме и Родине…
– Все свои книги стихов я посвящаю мамочке.
– Вы могли бы рассказать о самом ярком впечатлении детства?
– Все детство – это одно яркое и счастливое воспоминание. Оглядываясь с расстояния своего возраста, я, конечно, понимаю, что оно было трудным и тяжелым, и его не сравнить, к примеру, с детством моего сына. Но… Как-то режиссера Николая Губенко спросили о его фильме «Подранки», где рассказывается о детстве детей из детского дома: «Почему вы снимаете фильм о трудном детстве, а палитра на экране – светлая, солнечная?» И он ответил, что каким бы детство ни было, оно всегда остается самым хорошим и счастливым временем.
– Вы росли в деревне, и наверняка в памяти осталось много картинок…
– Праздник жизни был, когда мы бегали на окраину деревни, где была маслобойка, и дядька Никанор угощал нас жмыхом – массой из семечек подсолнуха, которая остается после отжима масла. Лет двадцать назад в очередной раз приехал в деревню, и говорю своему сводному брату: «Коля, жмыху хочу – не могу!» Он говорит: «Ты что, с ума сошел?» Но, тем не менее, принес он мне этого жмыха. И я потом дня три не мог отделаться от изжоги. А в детстве-то было лакомство! Еще помню, как первый раз в жизни попробовал мороженое. Мне было десять лет, и это было в городе, ведь у нас в деревне его в помине не было. Зато у нас было морозиво. Моя бабушка всегда это готовила на Новый год и Рождество: брала творог, перемешивала со сметаной и сахарком – и на мороз. Мы, дети, грызли эти замороженные лепешечки – вот было лакомство!
– А Рождество разве отмечали в то время? В СССР же было не принято.
– Разумеется! Но мои бабушка и дедушка были глубоко верующие люди, и мама – тоже. Мы советских запретов не боялись, в Святки ходили и колядовали. И все крупные церковные праздники в нашей деревне всегда отмечались.
На грани фарса и трагедии
– Ходят слухи, что вы сейчас готовите какой-то спектакль?
– Антреприза называется «Надоело бояться». Это трагифарс, мой любимый жанр. На сцене вместе со мной мои давние подружки: Ниночка Усатова, Наташа Егорова, Светлана Тома… Еще принимаю участие в спектаклях «Заложники любви» и «Любовь не картошка» – по мотивам которого, кстати, кино недавно сняли. Играю вместе с Борей Щербаковым и Сашей Михайловым. В Питере выходит новый спектакль, и еще два других идут там же… Сорок лет не выходил на сцену – и вот последние пять лет компенсирую!
– А в кино что новенького?
– Снялся в комедии «Украсть Бельмондо», где главный герой- писатель решил уехать в столицу Франции, а попал в деревню Париж в Белоруссии. И второй фильм – мелодрама «Контуженный, или Уроки плавания вольным стилем», где я сыграл мэра небольшого городка.
– Вы сказали, что любите трагифарс. Но разве вам не ближе комедии?
– Трагифарс – мой любимый жанр как режиссера: он предполагает и смешное, и грустное в драматургии. И дело тут не во вкусовых пристрастиях, а именно в действии: в коллизиях на грани фарса и трагедии. Я считаю, что именно в этом жанре сняты мои фильмы «Похождения графа Невзорова» и «Система «Ниппель».
– А бывает у режиссера так, что он задумывает драму, а получается комедия, или наоборот?
– Бывает такое: срепетируешь и сыграешь сцену так, что вся съемочная группа хохочет до упаду. А потом смонтируют, смотришь на экране: скукотища дикая! Думаешь: «Над чем же мы смеялись?» Это, конечно, по киношным меркам трагедия: когда задумаешь одно, а получается другое. В общем, неожиданностей бывает много. Иногда невозможно предсказать что получится.
Большие режиссеры и большая любовь
– Работу с каким из режиссеров вы особенно цените?
– Мне в жизни повезло. Я снимался у замечательных режиссеров: Андрона Кончаловского, Владимира Наумова, Эльдара Рязанова, Леонида Гайдая, Юрия Озерова, Карена Шахназарова – всех и не перечислить. Но самое главное для меня, что мне очень везло на партнеров! Я играл с потрясающими артистами – Олегом Басилашвили, Евгением Евстигнеевым, Людмилой Шагаловой, которую все называли «Лялечка»… перечислять можно долго. С Зиновием Гердтом посчастливилось работать, Алисой Фрейндлих, Сергеем Филипповым. В этом плане у меня счастливая судьба!
– Замечаете ли разницу между актерами старой школы и молодыми?
– Честно говоря, не думал об этом. Но, пожалуй, есть разница – в отношении к профессии, к драматургическому материалу. Раньше в основе была дотошность, какое-то глубинное проникновение в тему. А сейчас замечаю у большинства молодых актеров некоторую поверхностность. Смотришь сериалы – и видишь, что им лишь бы слова сказать, а сердчишко-то спит! Неискренность и фальшь сразу чувствуются. И в отношениях – точно так же.
– Вы никогда не были обделены женской любовью и вниманием…
– А как иначе? Без любви человек жить не может! У меня есть такие стихи: «Любовь моя! Вселенная ума и чувств моих космическая бездна. Мне тайны открывают свет и тьма, а таинство любви мне неизвестно…». Ведь любовь – бескрайня, она как космос. И в этом космосе все бывает: и радость, и счастье, и слезы, и горе. Но без любви человек – не человек…
Карен Шахназаров: Саша как был мальчишкой, так и остался!
– Александр Панкратов-Черный занимает в моей жизни очень важную роль. Мы вместе учились во ВГИКе, с тех самых пор и дружим. А потом уж он сыграл в моем фильме «Мы из джаза». Кстати, это вышло совершенно случайно. Саша тогда снял свою картину «Похождения графа Невзорова» – очень, на мой взгляд, неплохую – и у него были сложности с ее выпуском. А ему в Москве некуда было деваться: он же не москвич, и вообще, непонятно, как он тогда жил. Он приходил на «Мосфильм», где я тогда работал на картине, и мы с ним болтали. Как-то раз, когда не было актера, я попросил его почитать за него текст. И это было в его исполнении настолько смешно и неожиданно, что мне пришла идея взять на эту роль именно его. Он замахал руками: «Я же не актер, а тут главная роль, да еще и фильм музыкальный!» Но я его уговорил. И он сыграл совершенно блистательно! Тогда были худсоветы и редколлегии, и было довольно сложно утвердить на главную роль непрофессионального актера. Но Панкратова-Черного утвердили единогласно на первых же пробах!
Саша – человек необыкновенного обаяния и харизмы. Он истинно русский самородок, в нем так много всего народного. Он постоянно окружен простыми людьми. Саша – очень открытый и простодушный, его все очень любят. Он удивительным образом до сих пор сохранил в себе некое ребячество, и как был мальчишкой, так и остался. И я хочу еще раз пожелать ему здоровья, чтобы он еще долго нас радовал своими ролями.
МАТЕРИАЛЫ ПОЛОСЫ ПОДГОТОВИЛА МАРИНА ДОЛГОРУКАЯ, ФОТО ВАДИМА ТАРАКАНОВА. ИА «СТОЛИЦА» СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ «ТН»